После гибели Айртона Сенны 29 лет назад чиновники даже предлагали запретить Формулу-1

1 мая 2023

1 мая 1994 года в повороте Тамбурелло на трассе в Имоле во время Гран При Сан-Марино оборвалась жизнь великого гонщика Айртона Сенны

Прошло двадцать девять лет со дня гибели легендарного Айртона Сенны в результате катастрофы в Имоле. Великий гонщик прожил лишь 34 года, но подарил миру (и не только автогонок) множество ярких побед, поразил скоростью, смелостью и невероятной нацеленностью на успех.

Бразилец Айртон Сенна всегда был сосредоточен на гонках и только на гонках – прочие аспекты жизни интересовали его гораздо меньше

За почти три десятилетия, прошедшие со дня трагической гибели Айртона Сенны, стандарты безопасности в Формуле-1 кардинально изменились, в первую очередь, благодаря целенаправленной политике FIA.

Во времена Айртона президентом федерации был Макс Мосли, который не понаслышке знает, что автоспорт опасен, ведь в 1968 году он принимал участие в гонке Формулы 2, унесшей жизнь легендарного шотландца Джима Кларка.

Макс Мосли

После 1994 года Мосли вместе с профессором Сидом Уоткинсом и другими сотрудниками FIA приложили максимум усилий, чтобы разработать и воплотить необходимые меры безопасности, изменившие Формулу-1.

Бывшего президента FIA цитирует агентство Reuters: «Тот уик-энд в Имоле стал катализатором перемен, происшедших на дорогах мира и однозначно спасших десятки жизней. Это действительно так. Не случись этого, федерация не обратилась бы к властям Евросоюза, без этого никогда не был бы введен стандарт Euro NCAP, обязательные краш-тесты, и мы не получили бы поддержку Еврокомиссии, которая повысила стандарты безопасности. И все это началось с трагического происшествия с Айртоном. Именно это я буду вспоминать, когда буду на склоне лет сидеть в своем кресле-качалке…

Когда в 60-х мы обращались к людям, руководившим автоспортом, и говорили, что гонки чрезвычайно опасны, они отвечали: «Ну, если не хотите, не занимайтесь этим, вас никто не заставляет. Это дело добровольное».
Согласен, можно идти на риск, но не чрезмерный риск. А в те времена участвовать в гонках было все равно, что находиться на передовой где-нибудь во Вьетнаме…»

Но к 1994 году у всех сложилось впечатление, что опасность стала снижаться. Почти 12 лет на трассах Формулы 1 не было происшествий с летальным исходом, и уже поговаривали, что спорт становился слишком безопасным.

«Полагаю, люди начинали думать, что уже никто не погибнет, – продолжил Мосли. – Но риск оставался слишком высоким, это было вполне очевидно. Разумеется, свою роль сыграла статистика, но гонки всегда будут опасным делом. Это как с авиацией: необходимо делать все, чтобы снизить вероятность авиакатастроф, но безопасной на 100% она никогда не будет».

После трагедии в Имоле FIA собрала группу экспертов, которые занялись научной оценкой ситуации и внесли ряд предложений по повышению безопасности гонок. Краш-тесты были ужесточены, а скорости снижены. Были пересмотрены стандарты, в соответствии с которыми производятся шлемы гонщиков, улучшено ограждение трасс, изменен подход и к строительству автодромов, и к разработке шасси.

Мосли заявил: «Думаю, причина, по которой гибель Сенны произвела такой эффект, связана с тем, что все его считали гонщиком номер один, в том числе и другие пилоты. Он был очень интересной личностью, и люди его любили… Однозначно, после 1994 года общество изменилось. Когда произошло то трагическое происшествие с Сенной, некоторые политики даже говорили, что Формулу-1 надо запретить. Все гоночное сообщество бурлило. Мы не представляли, к чему это может привести…

И если задаться вопросом, что Формула 1 дала обществу, то надо признать, что наш спорт после трагических происшествий с Айртоном Сенной и Роландом Ратценбергером несомненно повлиял на улучшение ситуации с безопасностью на дорогах мира в целом… И это действительно важно».

После 1991 года Сенна не выигрывал титулы, так в 1992-м и 1993-м они достались гонщикам Williams, выступавшим на машинах, построенных Эдрианом Ньюи. В 1994 году Сенна перешел в Williams, но в двух первых гонках сошел с дистанции, а в третьей погиб. Ньюи вспоминает о том, что предшествовало аварии, и пытается разобраться, что стало причиной...

Эдриан Ньюи и Айртон Сенна в Williams

Эдриан Ньюи: «После двух лет работы с активной подвеской с Williams FW16 у нас возникли проблемы. В аэродинамике была допущена ошибка – расстояние между трассой и днищем оказалось слишком маленьким. Это стало понятно на тестах в Ногаро, которые Деймон Хилл проводил перед гонкой в Имоле.

Я был на трассе и наблюдал за машиной. Эта трасса похожа на Имолу, на ней много кочек. Мне сразу стало понятно, в чем проблема. Боковые понтоны были слишком длинными. Воздух не попадал в диффузор, так как передний край понтонов располагался слишком близко к асфальту. Сегодня это смешно звучит, но в то время у нас не было инструментов, чтобы заметить такую проблему в аэродинамической трубе.

Мы решили укоротить боковые понтоны, но, конечно, не успели этого сделать до Имолы. Наша машина завоевала поулы во всех трех первых гонках, но только благодаря Айртону. Ни одному другому пилоту на такой машине сделать этого не удалось бы.

У меня было много работы на базе, я не присутствовал на прошлой гонке в Аиде, и я достаточно поздно приехал в Имолу. Когда я пришел в паддок, то вдруг увидел, как машина летит на высоте отбойника. Это была машина Рубенса Баррикелло.

О той пятнице я могу вспомнить еще кое-что. Одна из машин Simtek потеряла переднее антикрыло. Руководитель команды, Чарли Муди, которого я знал по работе в March, пришел ко мне и спросил, как лучше прикрепить переднее антикрыло к носовому обтекателю.Я не мог ему помочь, не зная конструкцию крыла у Simtek. Я сказал ему, что это работа их конструктора Ника Вирта. На вопрос, где он, Муди ответил, что он ушел на праздничный ужин. На следующий день Роланд Ратценбергер разбился из-за поломки переднего антикрыла. Гибель Роланда очень сильно повлияла на Айртона.

Давление на него возрастало. Он пришел в Williams в надежде получить лучшую машину, но все еще не набрал ни одного очка. В Имоле наша машина оказалась не слишком хороша. У нас были проблемы, мы старались найти приемлемый дорожный просвет. Айртон жаловался на недостаточную и избыточную поворачиваемость – обычные симптомы в таких случаях.

В Аиде Айртон наблюдал за Benetton на трассе и был убежден, что Михаэль Шумахер пилотировал с трекшн-контролем. По его мнению, машина Шумахера была нелегальной. В субботу утром я встретил его в трейлере. Он сказал, что ведет неравный бой, и спрашивал меня, что мы можем сделать. Я сказал ему, что мы знаем решение наших проблем, и что вскоре его машина будет лучше.

Потом была гонка. Началось все со столкновения на старте и появления автомобиля безопасности. В Тамбурелло у нас не было особых проблем. Но в этом повороте много кочек, и внутри их больше, чем снаружи. Деймон всегда выбирал более безопасный путь по внешнему радиусу. Айртон же считал, что внутренний радиус короче, а потому быстрее.

Что именно произошло, я не знаю, хотя потом это не раз обсуждалось в судах. На нашей машине был усилитель рулевого управления. Рулевой крутящий момент измерялся датчиками распорки передней оси и не имел датчика положения. По данным, которые удалось извлечь из поврежденного блока электроники, мы видели: рулевой крутящий момент вдруг резко колеблется.

С одной стороны, эти данные можно интерпретировать как отказ рулевой колонки. Но Айртон еще полсекунды продолжал до упора жать на газ, затем уменьшил давление до 50%, прежде чем, наконец, совсем убрать газ и затормозить. Логика говорит, что при поломке рулевого управления он сразу нажал бы на тормоз до упора.

С бортовой камеры на машине Шумахера видно, как задняя часть нашей машины срывается, Айртон быстро корректирует траекторию, а затем его выбрасывает с трассы – это уже моя теория. Так бывает на американских овалах – машина вылетает в противоположном направлении.

Момент сразу после столкновения болида Сенны со стеной в повороте Тамбурелло – было понятно, что авария тяжелейшая, но что она стала смертельной для пилота (обломок рычага подвески вошел в под забрало и в мозг) – стало понятно только позже

Почему это произошло на втором круге после того, как машина безопасности покинула трассу, а не на первом? Давление в шинах все еще было низким, но теоретически ему могло быть проще, чем на первом круге. Шумахер сообщил, что Айртон едва не вылетел и на предыдущем круге. Вероятно, произошел медленный прокол одной из правых шин, но проверить это невозможно - оба колеса были полностью уничтожены.

После аварии у меня сразу было плохое предчувствие, ведь он не двигался в машине. Шлем был будто привинчен к месту, где располагается гонщик, слегка касаясь подголовника. Затем возник страшный шум. После этого я ничего не помню.

Айртона Сенну вывозят на вертолете в госпиталь Maggiore в Болонье, но фактически лишь для того, чтобы констатировать его смерть... 

К сожалению, я не очень хорошо знал Айртона. Всегда нужно время, чтобы наладить отношения с новым гонщиком. На протяжении многих лет мы были соперниками, я работал на команды конкурентов. Когда мы впервые встретились на базе в декабре, он сразу же захотел увидеть аэродинамическую модель. И хотел знать о конструкции машины все, что было возможно».

Импровизированный мемориал болельщиков в повороте Тамбурелло на месте гибели Сенны

P.S. От себя добавлю, что большое видится на расстоянии – и даже спустя столько времени гибель Айртона Сенны – одного из величайших гонщиков всех времен отзывается болью в сердцах всех поклонников Формулы-1, даже более молодых поколений. Признаюсь, что я лично стал фанатом первой Формулы после Гран При Монако 1992 года (российские трансляции Больших гонок у нас в стране тогда только-только начинались), именно на тех последних шести кругах гонки Айртон, опередив заехавшего в боксы безусловного лидера Найджела Менсела, смог при совершенно фантастическом прессинге последнего удержать свое лидерство и победить! Это был, пожалуй, один из самых захватывающих эпизодов в истории Формулы-1, показавший мне насколько автоспорт реально может быть азартным и предельно захватывающим. И хотя потом я долгое время был поклонником Михаэля Шумахера, но безмерный гоночный талант Айртона Сенны признавал всегда, так что его гибель отозвалась потрясением как для меня лично, так и для всего автогоночного мира, а также всей Бразилии, и даже планеты в целом – такие гонщики милостью божией рождаются очень и очень нечасто…



Следите за новостями на портале www.rim3.ru

Наш интернет магазин: https://irim3.ru/

Загрузка